adattive - мобильная тема

Госинъекции с побочным эффектом

16 июня 2015 - Александр

Как сделать российские лекарства дешевле

Ценники в аптеках заставляют многих россиян вспомнить советскую киноклассику. Перспектива всю жизнь работать на лекарства становится реальностью, несмотря на попытки властей регулировать стоимость жизненно важных препаратов. А вмешательство государства подчас идет лишь во вред отечественной фармацевтике.

Минздрав отчитывается уже 70 процентов жизненно важных лекарств производится в России. То есть, казалось бы, колебания курса их потребителям уже не страшны. Но статистика умалчивает, насколько необходимы оставшиеся 30 процентов. Более того, многие из этих по-прежнему импортируемых лекарств защищены патентами как минимум до 2020 года. Довести их локализацию до 100 процентов нереально. А волна самоубийств онкобольных лишний раз показывает, насколько критичной может оказаться стоимость нелокализованных 30 процентов.

Параллельный импорт и родственные связи

Правительство собирается легализовать параллельный импорт для фармпродукции. Если не будет монополии авторизованных поставщиков, цены пойдут вниз, полагают в кабмине. Но фармацевтические концерны предрекают увеличение контрафакта. Наша компания не сможет отвечать за качество препаратов, так как мы утратим полноценный контроль за товаропроводящей цепочкой , утверждает Елена Данилова, менеджер по работе с госорганами АстраЗенека Россия .

Еще один вариант всячески развивать и поддерживать собственные биотехнологические разработки и стимулировать создание новых российских лекарств. Председатель совета директоров Химрара Андрей Иващенко не считает такое развитие событий фантастичным. Тем более что Советский Союз в свое время входил в число фармлидеров.

Фото: Александр Коряков / Коммерсантъ

Это лидерство в немалой степени обусловливалось кооперацией с восточно-европейскими производителями, которые в основном изготавливали готовые лекарственные формы. После распада СССР венгерские, польские, словацкие и прочие фабрики из бывших стран Варшавского договора переориентировались на других поставщиков фармацевтических субстанций. Отечественные заводы фактически умерли, а постсоветская наука как фундаментальная, так и прикладная оказалась без внутреннего заказа и не смогла снабжать зарубежных клиентов конкурентоспособным ноу-хау.

Андрей Иващенко связывает возможность инновационных прорывов с созданием и развитием отечественных производственных мощностей. Глава Химрара проводит аналогию с IT: Сначала закупали компьютеры и зарабатывали исключительно на их перепродаже. Потом стали собирать их здесь. А теперь и софтом занялись. Так же и в фармацевтике. В 90-е все повально ринулись в дистрибуцию. Еще 5-10 лет назад большинство выпускников профильных вузов и факультетов работали исключительно в представительствах западных фармгигантов. Сегодня возникает спрос уже на технологов производства. Фабрики строят или модернизируют. Значит, следующий шаг вполне логичен . Правда, оговаривается Иващенко, в IT срок разработки продукта короче, и возврат вложенных денег быстрее.

В свою очередь Алексей Конов, управляющий директор RBV Capital, обращает внимание на то, что софт в большинстве случаев будет продаваться на рынке B2C (то есть конечным потребителям) и тем самым обречен на столкновение с аналогичным инновационным товаром других фирм в борьбе за конечного потребителя. А новое лекарство, если оно превосходит существующие стандарты лечения, практически гарантировано купят компании так называемой Big Pharma. На Западе инвестиции в биотех настолько популярны, что многие аналитики уже говорят о новом пузыре. А Китай, по мнению заместителя гендиректора Российской венчурной компании (РВК) Евгения Кузнецова, вскоре вообще может дать миру биотехнологический аналог Microsoft.

Немало в этой отрасли и русских денег. Миллиардеры Дмитрий Рыболовлев и Вячеслав Брешт имеют доли в американских и швейцарских биотехнологических компаниях. А Сбербанк предлагает своим розничным клиентам вкладываться в фонд iShares NASDAQ Biotechnolog.

Однако в российском биотехе инвестиционный тон задают государственные институты развития и холдинги Роснано , РВК, Сколково , Ростех . Плюс бывшие чиновники Минпромторга, которые по прежней работе неплохо знают все подводные камни и отечественную специфику отрасли. Андрей Дементьев и Андрей Реус акционеры центра Генериум , созданного под эгидой Фарстандарта . Сын экс-министра Владимир Христенко совладелец компании Нанолек . А в Р-Фарме трудится дочь Ярославского губернатора Елена Ястребова

Детский хоспис Фото: Максим Богодвид / РИА Новости Пудовые гири госкорпораций

Госкорпорация, экс-чиновник или его родственники обладают достаточным лоббистским потенциалом, чтобы обеспечить своему биотехнологическому подопечному гарантированный сбыт. Неслучайно Ростех недавно стал владельцем НПО Микроген , которое в августе завершит клинические испытания первого российского препарата для людей, перенесших ишемический инсульт. А Роснано обещает осчастливить соотечественников мазью от артрита от британской компании Pro Bono Bio.

К слову, глава Pro Bono Bio инвестбанкир Джон Майо, как и Анатолий Чубайс, ранее занимался реформой энергетики. Правда, британской. В конце 90-х Майо в качестве финансового директора компании GEC-Marconi занимался ее реструктуризацией и распродажей непрофильных активов. Амбициозный финансист был на тот момент одним из самых высокооплачиваемых топ-менеджеров Великобритании. Его годовая зарплата превышала 800 тысяч фунтов стерлингов. Не без скандала уйдя из Marconi, Майо в начале нулевых вернулся к биотеху, которым занимался еще до энергетических опытов, и учредил фонд Celtic Pharma. Правда, широкую известность этот фонд получил лишь в 2011-м, когда Чубайс и Майо объявили о создании международной компании по производству мази от артрита.

Примечательно, что Роснано собиралось вложить в Celtic Pharma в общей сложности 300 миллионов долларов. В то же время, как отмечает исполнительный директор госкорпорации Борис Подольский, в 2013-м доля Роснано в британском фонде оценивалась в 200 миллионов, и лишь в 2014-м ее стоимость выросла до 320 миллионов. В России чудо-препарат до сих пор не продается, хотя предполагалось его вывести на отечественный рынок еще 2012-м году. Впрочем, вовсе не очевидно, что этот продукт нужен российским потребителям. Не исключено, что все эти госкорпоративные подвиги были напрасны.

У госкорпораций на ногах тяжелые гири, потому что это госденьги. Им, например, надо какое-нибудь производство в России построить, даже если оно для повышения рыночной капитализации проекта и не нужно. Или технологию в Россию перенести, даже если она в таком виде не требуется , признает Алексей Конов. По его мнению, в условиях серьезного отставания российского биотеха было бы намного эффективнее стимулировать вложения, в том числе даже государственных институтов развития, в лучшие зарубежные проекты и команды, особенно с учетом того, что в ряде таких проектов работают наши уехавшие ученые. Мягкий возврат мозгов и опосредованный трансфер технологий через партнерство был бы намного эффективнее, но для этого надо, чтобы политику инвестирования определяли независимые и сильные управляющие, а не чиновники. Ну или чиновники должны получить сигнал сверху и изменить свою позицию , резюмирует Конов.

Фото: Игорь Зарембо / РИА Новости

Директор по работе с госорганами АстраЗенека Россия Юрий Мочалин считает, что недооценка фактора среды и, наоборот, переоценка финансового вопроса очень сильно подводит отечественные институты развития. По мнению Мочалина, без атмосферы, располагающей к творчеству и поиску, никакие деньги не заставят одаренного химика или биолога остаться в Москве, а не переехать в какой-нибудь всемирно признанный научный центр.

В этом плане вдвойне показательно недавнее заявление Анатолия Чубайса о том, что на импортозамещение работают абсолютно конкретные, предметные макроэкономические факторы, главный из которых это курс рубля .
Решению фармацевтической проблемы слабая национальная валюта как раз не способствует. Поскольку исчезает последняя финансовая мотивация, благодаря которой талантливого ученого можно удержать в России. А высокие ставки по кредитам лишают местных работодателей какой бы то ни было возможности для маневра.

Этические баны и жадные страховщики

Пожалуй, единственный выход сосредоточиться на заведомо ударных направлениях, где российский биотех все-таки может предложить продукты мирового уровня. В России 20 лет назад было два таких потенциальных окна возможностей разработка и коммерциализация своих генно-инженерных сортов растений и биокибернетика.

Первые, несмотря на довольно сильную и успешную советскую школу, оказались под запретом. Алексей Конов, который до 2004 года работал в компании Monsanto, глобальном лидере в области так называемых зеленых биотехнологий, считает, что атака на ГМО была весьма выгодна локальным производителям традиционных пестицидов, а также аграрно-зеленому лобби, сумевшему получить политические и, возможно, экономические дивиденды за счет контрафактного использования неправильных семян. А Андрей Иващенко не исключает и происков самой Monsanto. Ведь теперь уже предопределенное отставание России в этой сфере в перспективе делает страну зависимой от зарубежных поставщиков ГМО-сельхозпродукции, гораздо более дешевой в производстве.

В свою очередь Евгений Кузнецов из РВК напоминает, что именно благодаря отсутствию этических банов Китай имеет все шансы стать мировым биотехнологическим законодателем мод. Лишнее свидетельство тому недавние сообщения о том, что ученые Поднебесной впервые модифицировали геном человека.

Фото: Василий Шапошников / Коммерсантъ

Как бы там ни было, остается биокибернетика. Здесь, как полагает Конов, российские инноваторы по-прежнему способны заявить о себе на мировой арене. Технологии сбора и обработки физиологической и генетической информации могут быть весьма востребованными. Полученный таким образом портрет человека позволяет не только спрогнозировать изменения состояния его здоровья, но и обозначить наиболее эффективные именно для него методы профилактики и лечения существующих заболеваний. Иными словами, появляется шанс избежать того, что Евгений Кузнецов называет проявлениями чрезмерного лоббизма со стороны фармкомпаний когда медучреждения и врачи используются в качестве канала сбыта лекарств вне зависимости от целесообразности применения препаратов в каждом конкретном случае.

С другой стороны, есть мощные финансовые игроки, не меньше самих пациентов заинтересованные как раз в реальных результатах. Это страховые компании, которым увеличение размеров и частоты выплат по медицинским полисам грозит убытками и разорением. Андрей Иващенко вообще утверждает, что лекарственное страхование лучший оптимизатор цен на фармрынке . Отечественный биотех в лице страховщиков мог бы получить новый источник инвестиций.

Но в России до сих пор нет такого продукта. Вместо того чтобы содействовать его появлению, государство вводит параллельный импорт , а институты развития импортируют технологии, все так же заточенные на потоковое производство, а не адресное лечение.

Госинъекции с побочным эффектом

Читайте также: